Серия двадцать первая. Часть вторая.

Серия двадцать первая. Часть вторая.

Мэри Паллетт.
Nil Ciuró – Charm

Воскресным утром было условлено посетить уже, наконец, церковную службу, о которой не умолкала Флоренс. Девочка самолично подбирала мне и себе подобающее одеяние, ни на секунду не переставая щебетать о том, как она рада возможности снова посетить божий дом.

Я планировала сделать это воскресной привычкой ради нее, но присоединиться ко мне не захотели ни бывшая свекровь, ни Ванесса. Мария даже настояла на том, чтобы Чарли остался дома и «не потел все утро на глупой церемонии», а невеста Дэниэла быстро выдумала какую-то несущественную причину, чтобы никуда не идти. Но меня такое положение дел вовсе не расстроило, а даже обрадовало. Флоренс и так предпочитала меня Марии и Ванессе, поэтому я не могла упустить шанс сблизиться с ней еще сильнее и стать ей, если не матерью, то кем-то, с кем она не чувствует себя одиноко.

—  Что мы здесь делаем? - с раздражением спросила она, посыпая синиц зерном.

—  Помнишь, ты гово'гила, что Господь 'гадуется п'гоявлениям заботы по отношению к зве'гушкам? - вздохнула я, погладив ее кудри, - Вот я и хочу немного задоб'гить его пе'гед службой. Я давно не была в це'гкви и мне совестно...

Откровенно говоря, в холле крепко пахло тем самым врачебным мылом, которым умывался доктор Дэниэл, а запах этот ассоциировался у меня с некоторыми определенными событиями нашей совместной жизни. Кроме того, я слышала как ступают по паркету его босые ноги, и как по холлу второго этажа разливается его теплый голос. Он поторапливал Ванессу с глажкой, ругался из-за полного отсутствия одежды в своем шкафу, выговаривал ей за несобранность, медлительность, и за то, что забыла разобраться со стиркой вчера...

Я немедленно покинула опасную зону, бесстыдно оправдываясь разговорами о Господе.

—  А что Ча'гли будет делать? - недовольно глядела на меня Флоренс, - Будет иг'гать с г'ган-маман?

—  Они соби'гаются к в'гачу.

—  Он хотел бы пойти с нами, я думаю... - девочка отвернулась в задумчивости и понизила голос, - Да он очень бы хотел. И чтобы докто'г Дэни пошел. И ты. Ты и Дэни. Снова.

—  Снова?

—  Ну вы же уже ходили.

Однажды. Один-единственный раз.

Утро выдалось просто замечательным. Едва-едва пригревало ласковое солнышко, на все лады распевались спрятавшиеся в ветвях лип озорные пташки. Пребывающая в хорошем настроении Флоренс, вместе со мной старалась узнать птиц по голосу и ни разу не язвила и не цокала языком, пока мы шли в церковь. На ладони моей теплел вишневый пирог — изыск Ванессы, которым предлагалось угощать прихожан сразу после службы. Каждый, кто встречался на пути, радушно желал доброго утра и кланялся. Догнавшая нас служительница забрала пирог, поблагодарила кивком и убежала вперед, не сказав ни слова.

Местная церковь представляла собой небольшое белое сооружение с симпатичным фасадом, но без особенных декоративных изысков. На видном месте у входа стоял, словно нищенка на паперти, уродливый ящик для пожертвований, возле которого останавливался почти каждый прихожанин. С противоположной стороны, прямо рядом с розовыми кустами, колосились помидоры, топорщились с земли пальчики зеленого горошка. Вид представлялся крайне нелепый, но мне отчего-то стало приятно и весело глядеть на это безобразие. Должно быть простота и скромность здорово подкупала. Ничего похожего на дом религиозных сектантов, никого братства седьмого дня, никаких мормонов или свидетелей Иеговы. Обыкновенная деревенская церковь.

В зале Флоренс, конечно, возжелала занять самые лучшие места — прямо перед небольшим алтарем в пятне яркого солнечного света и столиком пожилого пастора. Не без труда мне удалось убедить ее, что переднюю скамью следует уступить пожилым людям, которым с задних рядов будет тяжело слушать проповедь. Но на самом деле, я просто ужасно не хотела сидеть лицом к лицу с пастором, который, возможно, с божьей помощью мог бы прочитать мои мысли и узнать о том, что по пути в церковь я вспомнила, как чрезвычайно довольная Розы заталкивала в один из моих чемоданов силиконовый кусок мужского достоинства украшенного усиками. Клянусь богом, выглядела я в это утро как порноактриса ожидающая семяизвержения на свое лицо.

—  Господи, п'гости, - проговорила я одними губами, чувствуя как краснеет лицо.




P.S. (( больше не буду делать такую длинную анимацию, как ту, что вначале. Но зато как круто, согласитесь? Иллюстрация тоже рассказывает историю, отдельно от текста.
Спасибон. Следующий кусок будет больше.